Звёздные Врата. На последнем рубеже [СИ] - Мартин Энвэ

– Приоритет не за ними. Ещё раньше подобные эксперименты проводили фёрлинги и гоаулды. Насчёт ноксов мне ничего неизвестно, но…

– …нет никаких оснований полагать, что они в этом отличаются от остальных. Да, пожалуй, и в этом я с тобой соглашусь.

– Вообще-то, это уже не имеет значения, – вздохнул Локи. – Проследи, пожалуйста, чтобы после окончания переноса и оживления нового тела роботы переложили меня сюда, – он показал на длинное анатомическое ложе, к которому подходило множество пластиковых трубок, – и, пока в теле остаются признаки жизни, ни в коем случае не возвращай его обратно. Неважно, пусть я буду кричать, биться, плакать – ложе меня удержит и не допустит серьёзных повреждений.

– Сделаю. Ты ожидаешь, что процедура вселения будет настолько болезненной?

– Допускаю это. Обратно в капсулу вернёшь меня, если в течение десятка минут никаких признаков жизни не будет. Только тогда. Всё сделает сам искин, но в этом случае он обязательно запросит твоё подтверждение.

– Не волнуйся, дядя. Я всё сделаю, как ты сказал.

Локи кивнул и, более не обращая внимание на насупленного Хёмдалля, залез в свободную капсулу. Прозрачная оболочка мгновениями спустя стало матовой, и Хёмдалль понял: перенос начался.

5

Мидхейм, система Мидгард, Мидгард-4.

"Франанг", тайная база Локи, ещё сутки спустя.

Тело, в которое переселился Локи, билось в корчах, издавая страшные крики, но трубчатые путы надёжно его удерживали. Хёмдаллю было страшно, жутко, неприятно, но он, постоянно перебарывая все эти низменные чувства, старался аккуратно вести протокол эксперимента.

Видимо, боль, которую испытывал Локи, переходила грань мыслимого, и Хёмдалль всерьёз начинал беспокоиться за жизнь и рассудок экспериментатора. С другой стороны, если судить по приборам, ничего страшного не происходило. Просто сон. Кошмар, да. Но все ритмы мозга, снимаемые аппаратурой, упорно демонстрировали нормальность происходящего. Там, внутри возникшего при переносе кошмарного сна, жил и боролся всё тот же Локи. Его сигнатуры немного поменялись, но по-прежнему оставались узнаваемыми и чётко идентифицировались.

Следуя инструкции, Хёмдалль просто ждал, опасаясь вмешиваться в ситуацию, пока она не достигла последнего, критического рубежа.

Ждал и надеялся.

Посмертный мир оказался совсем не таким, как ожидал Константин. Лишь только он очнулся – а произошло это событие в каком-то мареве, дальше собственной руки не разглядеть… уф, руки, слава Богу, есть,… – как его схватили под локти какие-то монстры. Если у одного лицо было вполне человеческое, чем-то похожее на него самого в молодости, у другого лица не было вообще. Его заменяла странная пасть с челюстями, раскрывающимися как лепестки цветка,…ага, усеянные по краям мелкими зубами.

Чудовища отволокли Локи – хм-м… Константина? Как же его звали до смерти? – к большому плоскому камню, наполовину погруженного в клубящийся туман, и привязали к нему лицом вверх скользкими трубками – кишками? Нарви и Вали, дети мои, что с вами сделали эти ублюдки? От бессилия он мог только корчиться на этом столе… стоп? На каком столе? Он же, вроде бы, был в своей лаборатории,…на "Франанге"?… – Каком Фра…?! Нет, он, Константин, только что опустился на колени, чтобы помолиться перед образами, наполниться благодатью… светом… свет?… Твари, его схватили мерзкие чудовища и оттащили на пыточный камень, к которому привязали кишками его Вали, его сына…

Локи упёрся взглядом в низкое красное небо, завыв от бессилия, и, будто в ответ на его вой, над лицом свесилась мерзкая рожа одного из притащивших его сюда монстров – того-самого червя-мутанта. Длинная гадкая слюна капнула на лоб Локи, вызвав острую жгучую боль, которая заставила корчиться в бесплодных попытках ускользнуть от следующей порции яда, готовой упасть из мерзких распахнутых челюстей…

…Нет, Тор, я не прощу тебе гибель моих детей…

7

– Внимание! В десяти световых секундах открыто окно гиперперехода! Прибытие чужого корабля! Внимание, – всполошил Хёмдалля искин базы. Турс побери, что делать? "Гултофф" замаскирован неплохо, обнаружить его не должны, но… появление чужого корабля – неприятная ситуация.

– "Франанг"!

– Слушаю тебя, фоскер Хёмдалль.

– Локи оставил инструкции на этот случай?

– Да, фоскер Локи составил подробнейшие инструкции на все возможные случаи. Он также просил напомнить, что от непрерывной фиксации хода эксперимента отвлекаться нежелательно.

– Тупой механизм…

– Мешок протоплазмы!

Хёмдалль неожиданно для себя рассмеялся. Сказали бы ему месяц назад, что он будет переругиваться с искином! Ха-ха-ха! Всерьёз!! Да он бы счёл подобное за признак сумасшествия!

– Искин?!

– Фоскер Локи просил сообщить тебе, что это – не сумасшествие, а ответы он просто внёс в качестве допустимых для меня реакций на подобные высказывания гостей базы…

Напряжение отступило, и ощущение благодарности заполнило всё существо оталийца. Локи предусмотрел всё, так что ему действительно можно вернуться к наблюдению за ходом эксперимента.

Всё?…

– Сигюн вызывает "Франанг"! Локи, прошу тебя, ответь,…пожалуйста!

– Фрё Сигюн! Это "Франанг". Локи не может сейчас выйти не связь. Но, если тебе так угодно, транспортный луч доставит тебя на базу. Допуск для тебя есть.

– Я не могу оставить "Гальдшаф". Есть риск, что его обнаружат ищейки Совета!

– Передай управление искину корабля. "Франанг" с ним договорится и укажет, где и как можно его замаскировать. Тебя, фрё, транспортный луч перенесёт сразу, как только пожелаешь.

– Хорошо, "Франанг", передавай инструкции "Гальдшафу". Если мой искин сочтёт их безопасными, корабль их исполнит. Я готова к переносу на базу.

– Выполняю твоё пожелание, фрё.

– Это – Локи?!

– Его новое тело, Сигюн. Он поставил эксперимент на себе, чтобы открыть новые горизонты для всех нас.

– Узнаю своего мужа. Что он, что твой отец,…о! Они всегда влезали во всякие авантюры, – мягкая улыбка осветила лицо Сигюн, сразу сменившись озабоченностью: начался очередной припадок. Тело Локи корчилось и кричало, выло, плакало…

Хёмдалль молча, не отвечая на слова Сигюн, занялся персональным устройством, записывающим ход эксперимента.

– Давно он так?

– Уже больше суток.

– И никаких улучшений?

Хёмдалль неопределённо пожал плечами.

– Совсем?

– Ну, если смотреть статистику приступов, они стали реже, заканчиваются быстрее. Да, крики стали тише,…возможно, Локи просто устал…

– Ах!… – Сигюн подошла к ложу, на котором бился в бессильных попытках освободиться Локи, и без всяких сомнений откинула прозрачную крышку. – Ты так измучился, муж мой!

– Что ты делаешь, Сигюн! – Хёмдалль вскочил со своего места, собираясь вмешаться.

– Отстань, – отмахнулась Сигюн. – Я знаю лучше. Вы пользуетесь лишь разумом, а мне, помимо разума, подсказывают чувства. Что вы можете с вашими знаниями, но без чувств? Сейчас тот момент, когда Локи требуется помощь. Моя помощь, поскольку лишь я чувствую мужа моего в сердце своём, в душе своей. Не мешай!

Сигюн опустилась рядом с мужем и положила маленькие ладошки ему на виски, и – чудо! Конвульсии прекратились. На мгновение показалось, что Локи улыбнулся.

Хёмдалль задумчиво опустился на место. Чувства? Он смутно помнил о них. При клонировании оталийцы постарались избавиться от ненужных, как они считали, желёз, и вырабатываемых ими гормонов. Это ещё одна ошибка существ, высокомерно забывших о своём месте в мире? О своем предназначении – том, которое страшной болью и страданиями пытается превозмочь Локи?! Может быть,…хм-м. Но как у Сигюн получилось сохранить давно умершие в остальных чувства? Или настоящие чувства не связаны с гормонами, с физиологией, а являются чем-то высшим, находящимся за гранью обыденности?

Хёмдалль почувствовал, что сердце его стало биться быстрее, тяжелее. Опять закружилась голова… почему? Ведь у него нет адреналиновых желёз, а тело – просто органическая машина, одёжка для пользователя. Оно не может… не способно,…какого ётуна?

9

Капли – большие, тягучие – падали одна за другой, каждый раз вызывая невыносимую боль. Константин… Локи бился изо всех, пытаясь отодвинуться куда-нибудь в сторону, чтобы очередная порция яда не достигла цели, но путы держали крепко. Они чуть тянулись, оставляя минимум свободы, и сразу упруго возвращались к первоначальному состоянию.